На облучке стратег
Инок59
По мере обнищания, растуть зарплаты *клоунов*,
*Победные* реляции, звучат со всех концов.
Што вот де,- процветание, нам небом уготовано,
Ыщо малость потужимся, хрипит *хор мудрецов*.
Нет впрямь, благополучие:- не за горой болезные,
В тоннеле:- свет зри, зиждется, ну ясно это знак.
Ить денежные *фантики*, по факту бесполезные,
Ведь мы одной духовностью, развеем энтот мрак.
Што, вас штормить родимые, што силы ваши сгинули???
Так то, к врагам претензии, ату их *вашу мать*.
Они вас отдефолтили, с ценой на нефть нас *кинули*,
А *белая, пушистая*, конешно ваша власть.
Ить мы радеем истово, за жисть и процветание,
Отдельным вон *согражданам*, уже и *чёрт не брат*.
Ещё найти бы агнца, произвести заклание,
А то ропщет народишко, ну скока можно красть.
* * *
За двадцать лет разрушили, растлили и разграбили,
Что наши предки строили, кровью и потом век.
С безумным хрипом истово, Русь тройка по ухабинам,
Несётся *вдоль по Питерской*, на *облучке *стратег*…
*ОБЛУЧОК, -чка, м. Толстая деревянная скрепа, идущая по краям телеги, повозки или огибающая верхнюю часть саней. Ямщик сидит на облучке.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : 2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
